Кубинское направление также не оставалось безоблачным. В середине февраля Киссинджер заявил мне, что президент с растущей озабоченностью наблюдает за расширением деятельности советского подводного флота и обслуживающих его судов, которые пользуются портами Кубы. Дело в том, что в порту Сьенфуэгос была поставлена на стоянку советская ремонтная плавбаза для подводных лодок и несколько барж для хранения ремонтных материалов. Для меня это было новостью, т. к. Москва, как и раньше, не информировала наше посольство о своей деятельности на Кубе. Под нажимом американцев мы постепенно свернули на острове ремонтное обслуживание наших подводных лодок.
В свою очередь, мною 26 февраля было сделано представление Советского правительства по поводу опасности расширения применения Соединенными Штатами военной силы в Индокитае. 5 марта Киссинджер передал ответ Никсона: „как жест доброй воли" в нашу сторону он заявил о своем намерении не вторгаться в ДРВ.
Интересными соображениями поделился лидер республиканцев в сенате Скотт, хороший знаток китайских дел. В беседе со мной он рассказал об американо-китайских взаимоотношениях. Разными путями президент Никсон давал знать Пекину, что нынешняя американская операция в Лаосе носит ограниченный характер и что Вашингтон не имеет никаких намерений двигаться выше к северу, т. е. к границам Китая. По оценке Белого дома, главное внимание пекинского руководства по-прежнему сосредоточено на противоборстве — в широком смысле этого слова — с СССР.
Никсон и его советники, по словам Скотта, не считают, что Китай готов сейчас к повторению корейского варианта, т. е. вторжению своими силами в Индокитай. В Корее американская армия слишком близко подошла к границам самого Китая. Сейчас этого нет, и Никсон не намерен повторять „ошибку генерала Макартура". Кроме того, в Корее Китай и СССР были вместе. Сейчас же единого фронта нет. В целом же Никсон считал, что военное положение во Вьетнаме значительно лучше, чем при Джонсоне.
Активизация диалога между Никсоном и советским правительством
В середине марта я информировал Киссинджера, что скоро вылетаю в Москву на съезд партии, делегатом которого я был избран. Через некоторое время он сообщил, что в связи с моим отъездом президент Никсон хотел бы передать советскому руководству ряд своих соображений.
По мнению Никсона, по таким вопросам, как ограничение стратегических вооружений, советская сторона не проявляет заметной активности. У президента также создалось впечатление относительно какой-то „тени неопределенности" и в том, что касается встречи в верхах, о которой была достигнута договоренность в начале этого года. Президент продолжает считать ее полезной. Он думает, что если все заинтересованные стороны приложат усилия, то можно было бы достичь соглашения по Западному Берлину примерно к июлю. Мог бы быть подготовлен примерно к тому же сроку и текст соглашения об ограничении систем ПРО, если переговоры по нему будут вестись в том же темпе, какой фактически предлагается советской стороной по Западному Берлину. В этих условиях на встрече можно было бы подписать соглашение по ПРО. Одновременно после завершения переговоров по Западному Берлину можно было бы договориться и о проведении общеевропейского совещания. Такое совещание могло бы тогда быть созвано в 1972 году. На встрече были бы также обсуждены положение на Ближнем Востоке и некоторые другие вопросы. Таковы соображения президента, сказал Киссинджер. Надеемся, что в Москве к ним отнесутся со всем вниманием.
Надо признать, что это было важное сообщение, хотя и не облеченное в официальную форму. Никсон четко давал понять, что он готов к советско-американской встрече на высшем уровне уже в текущем году. Больше того, он обрисовал достаточно впечатляющую повестку дня, которая, по существу, включала многие вопросы, выдвигавшиеся нами.
Из это сообщения позднее стало ясно, что Никсон был в этот момент готов к встрече с советским руководством еще до поездки в Китай (хотя он прямо это не говорил) и до соответствующих договоренностей с китайскими руководителями, хотя некоторые американские историки утверждают обратное.
Несомненно, это сообщение ставило также целью повлиять на советское руководство накануне съезда партии, на котором должны были рассматриваться и вопросы отношений с Америкой. Скажу, что оно произвело достаточно благоприятное впечатление в Кремле, подкрепив стремление Брежнева улучшить отношения с США. Однако оно оказалось недостаточным, чтобы подтолкнуть руководителей Кремля к встрече на высшем уровне уже в этом году (она, как известно, состоялась лишь в 1972 году.) Москва явно хотела выторговать побольше, прежде чем дать согласие на такую встречу. А это лишь ускорило визит Никсона в Китай, о котором Москва в тот период и не догадывалась.
30 марта -9 апреля 1971 года состоялся XXIV съезд КПСС. Страна находилась в сложном положении.
Высшее руководство партии стало понимать, что нужно принять меры для более полного удовлетворения насущных нужд населения и сокращения технологического и экономического разрыва между Востоком и Западом. Однако оно еще не готово было пойти на какое-то решение внутренних политических проблем страны, путем хотя бы некоторой либерализации. Диссиденты рассматривались как враги режима. Инакомыслие по-прежнему преследовалось.
Однако реальная обстановка, сложившаяся в мире, и состояние экономики страны подталкивали руководство к улучшению отношений с Европой и США.
В целом съезд поддержал линию на мирное сосуществование государств и на нормализацию отношений с США. Сам Брежнев теперь чувствовал себя более свободным в том, что касалось внешней политики, и в частности в отношении встречи с Никсоном.
По окончании съезда состоялось заседание Политбюро, на котором более конкретно обсуждались отношения с США, а также привезенное мною обращение Никсона. Я высказал мнение, что условия, предлагаемые президентом для организации встречи на высшем уровне, дают неплохую базу для договоренности о встрече. Косыгин поддержал меня. Другие также стали склоняться к этому. Однако Громыко довольно неожиданно стал настойчиво утверждать, что надо использовать заинтересованность Никсона во встрече для решения главного для СССР — на данный момент — вопроса о Западном Берлине, который „передается от одной администрации США к другой". Большинство во главе с Брежневым приняло, в конце концов, аргументацию министра о том, что „встреча с Никсоном никуда не убежит", тем более в условиях продолжающейся американской интервенции в Индокитае и приближающихся президентских выборах в США.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
